Рассказ о священных книгах: Священные книги религий

Разное by alexxlab

Содержание

Священная книга буддизма: название и короткое описание

Учение Будды — одно из самых актуальных философско-практических учений в современном мире. Не привязываясь к каким-либо догмам, слепому верованию или крайнему фанатизму, Учение Будды чётко и понятно объясняет: в чём причины страданий, как их можно устранить, какие для этого существуют реальные практические инструменты. Учение, которое дал Будда, основано в первую очередь на его личном опыте, который он пережил, прикладывая к себе усилия, испытывая аскезы, практикуя йогу и медитацию. И Будда к тому же призывал и остальных не слепо верить тому, что он говорит, а проверять всё на личном опыте.


Будда Шакьямуни покинул наш мир; существует несколько версий того, куда дальше идёт его путь: ушёл ли он в Махапаринирвану или же продолжил перевоплощаться, путешествуя по мирам сансары и наставляя живых существ в Дхарме. Обе версии одинаково вероятны и имеют право на существование. Но поскольку Учитель покинул мир, то в практике его Учения нам остаётся лишь ориентироваться на те тексты, которые остались после ухода Будды.


Священные тексты буддизма


На какие же тексты следует опираться последователям Учения? Важно снова напомнить, что Будда призывал не верить слепо его Учению и вообще всему, что он говорил. Это, однако, не означает, что не нужно даже изучать то, что предлагают нам тексты. Речь идёт лишь о том, что всю полученную информацию нужно проверять на личном опыте. Как говорил Будда, «Если палец указывает на луну — смотри на луну, а не на палец». И священные тексты буддизма — это и есть тот самый «палец», который указывает на «луну».

сутры


Священная книга буддизма: название


В каждой духовной традиции есть своя основа в виде каких-то Писаний. В христианстве это Библия, в исламе — Коран, в иудаизме — Тора, в индуизме — Веды. Как же называется священная книга буддизма?


«Трипитака» — важное понятие в буддизме. Трипитака — это свод священных текстов, «три корзины» в буддизме. «Корзинами» разделы Трипитаки названы не случайно. Дело в том, что тексты в древности записывались на пальмовых листьях, и свитки эти хранились в прямом смысле слова в корзинах. Отсюда и пошло название.


Итак, три корзины в буддизме — это три раздела текстов:

  • Винайя-питака;

  • Сутра-питака;

  • Абхидхарма-питака.


Первая корзина Трипитаки — Винайя-питака — состоит из текстов, в которых содержатся предписания для общины монахов — Сангхи. Само название «Винайя» переводится, как `Устав`. Винайя-питака содержит в себе правила для монашеской общины: 227 правил для бхикшу и 250 правил для бхикшуни. Также Винайя-питака содержит в себе различные наставления, рекомендации, притчи из жизни Будды, которые призваны сделать жизнь монахов гармоничной и эффективной для движения по пути духовного развития.

сутры


Вторая корзина Трипитаки — Сутра-питака. По самому названию этого раздела понятно, что он содержит в себе сутры — главные тексты буддизма, в которых описываются проповеди Будды, его жизнь и различные истории, которые происходили с ним и его монашеской общиной.


Также Сутра-питака включает в себя Джатаки — воспоминания о прошлых жизнях Будды. Когда Будда достиг Просветления, ему сразу открылась память обо всех его прошлых воплощениях, и он рассказывал эти истории монахам, чтобы показать им, как чётко и неумолимо действует закон кармы. Для более глубокого понимания закона кармы, рекомендуется ознакомиться с Джатаками. Сутра-питака содержит в себе более 10 000 сутр, некоторые из них принадлежат описаниям проповедей и жизни Будды, некоторые посвящены его ближайшим ученикам.


Третья корзина Трипитаки — Абхидхарма-питака.


Абхидхарма-питака включает в себя несколько принципиально иных, чем в первых двух корзинах, текстов. Абхидхарма-питака содержит философские трактаты, которые составлены уже не на основе проповедей Будды, а являются как бы «комментариями» к его Учению. Таким образом, тексты Абхидхарма-питаки — это глубокий анализ Учения Будды, который позволяет объяснить современным людям аспекты Учения более понятным языком. Происхождение текстов датируется временами царя Ашоки, который был преданным последователем Учения Будды. Царь Ашока — уникальный правитель. Вдохновившись Учением Будды, он смог совместить в себе как качества правителя и воина, так и достойного последователя Учения.

сутра лотоса


Какие же из текстов рекомендуются для знакомства с Учением Будды? Существует несколько важных сутр, которые дают понимание об основе Учения Будды:

  • Сутра запуска Колеса Дхармы. Короткая сутра, в которой описывается первая проповедь Будды. Именно эта проповедь и положила начало его Учению. Очень важно прочитать, понять суть и глубинно поразмышлять над тем, что там написано.

  • Сутра Сердца. Сутра содержит в себе проповедь бодхисаттвы Авалокитешвары в виде ответов на вопросы ближайшего ученика Будды — Шарипутры. Сутра даёт понятие о важной концепции буддизма — Шуньяте (‘пустотности’).

  • Алмазная сутра. Важная сутра, содержит в себе учение о Пути Бодхисаттвы, а также о мироустройстве, сущности нирваны, сансары и так далее.

  • Сутра о Цветке лотоса чудесной Дхармы. Одна из базовых сутр Махаяны. Более подробно раскрывает идею о Пути Бодхисаттвы, «уловках», особенностях пути духовного совершенствования и о том пути, который прошёл сам Будда.

  • Сутра о карме. Короткая сутра, где Будда рассказывает по просьбе своего ученика Ананды о том, как работает закон кармы.

  • Вималакирти-сутра. Содержит наставления бодхисаттвы Вималакирти.

  • Сутра основных обетов бодхисаттвы Кшитигарбхи. Сутра содержит в себе наставления бодхисаттвы Кшитигарбхи и даёт более глубокий взгляд на Путь Бодхисаттвы.


Изучая священные тексты буддизма, можно постичь совершенную мудрость, которую дал миру Будда Шакьямуни и его последователи. В изучении священных текстов есть и ещё один важный плюс — чтение писаний очищает наше сознание. В современном мире наше сознание постоянно подвергается атаке деструктивной информации, которая влияет на нас, даже если мы этого не осознаём. И чтобы очистить свой внутренний мир, полезно читать священные тексты. Есть мнение, что во время чтения мы усваиваем только 3 % информации, и с этой точки зрения, каждый текст, чтобы усвоить его полностью, нужно прочитать не менее 33-х раз. В любом случае это будет очень полезный опыт.

сутра лотоса

Историческое обозрение священных книг Нового Завета — протоиерей Василий Рождественский

Предисловие

 

В последнее время богословская литература наша начала быстро обогащаться разного рода сочинениями по отделу Свящ. Писания. Кроме многочисленных, более или менее ценных в научном отношении, статей, постоянно появляющихся на страницах наших духовных журналов, в течение последних десяти лет у нас появился целый ряд новых учебных пособий и руководств к изучению Свящ. Писания, как Ветхого, так и Нового Завета, составленных применительно к новой программе преподавания этой науки в наших духовных семинариях, начаты издания свящ. книг с краткими объяснительными примечаниями, явилось, наконец, немало и специально-ученых сочинений, посвященных исследованию истории или текста книг библейских. Явлению этому нельзя, конечно, не порадоваться и не пожелать ему дальнейшего, успешного развития и процветания. В этом оживлении учено-литературной деятельности по одной из существенных наук православно-христианского богословия справедливо можно усматривать добрые задатки успехов и во многих других отраслях его. В этом ясно убеждает нас опыт прошедшей истории науки христианского богословия. Золотые века в отношении к изучению Свящ. Писания всегда были золотыми также веками и для христианского богословия вообще. Отсюда – из неисчерпаемой сокровищницы Божественных Писаний великие отцы и учители древней Церкви почерпали, как известно, как глубокое ведение догматов и правил Веры Христовой, так и достоподражаемое искусство в самом изложения их, высоко-поучительном для ума и глубоко-назидательном для сердца; и во все последующие века христианского просвещения можно ясно заметить также, что всякий новый успех в раскрытии и уяснении для христианского сознания тайн Божественного Откровения всегда стоял, между прочим, в тесной связи с более и более глубоким и широким проникновением в смысл письменных памятников его, т.е. Свящ. Писания. Уместно припомнить здесь прекрасные слова предисловия к славянскому переводу Библии, изданной при царе Алексее Михайловиче: «якоже луна от солнца заимствует свет: сице вси богословцы и творцы еликих книг, от нея (священ. Библии) все заемлюще, по потребе своей пишуще издают».

После этого нет нужды, полагаем, распространяться много пред благосклонным читателем о побуждениях к составлению и цели предпринятого наши сочинения, первый выпуск которого является в настоящем издании. Появившиеся у нас доселе учебные руководства по священ. Писанию Н. Завета (Д. Боголепова «Учебное руководство к чтению Евангелия в духовн. семинариях» и А. Иванова: «Руководство к истолковательному чтению посланий апостольских и Апокалипсиса»), представляют собою руководства главным образом к истолковательному чтению новозаветных книг; исторические же сведения ограничиваются в них самыми необходимыми и краткими замечаниями. Между тем и часть историческая в науке Свящ. Писания получила в настоящее время весьма обширное и разностороннее содержание; в состав её входит ныне так много существенно-важных для экзегета вопросов, что только после предварительного, основательного ознакомления с ними он может с успехом и безопасно вести и самое дело толкования. За недостатком собственных самостоятельных трудов по этой части, в 1869 г. у нас было переведено сочинение протестантского ученого – Герике: «Введение в новозаветные книги Свящ. Писания» – сочинениe, бесспорно, отличающееся многими достоинствами, особенно замечательное строгою ортодоксальностью своих взглядов, и тем не менее для потребностей нашей православной школы и общества – мало пригодное. Изложение многих предметов представляется в нем очень кратким: обозрению некоторых отведено место лишь в подстрочных примечаниях; и наконец, элемент полемический преобладает почти всюду над положительным раскрытием исторических вопросов. Но мы думаем вообще, что и в данном случае, как во многих других, простой перевод того или другого иностранного сочинения, хотя бы еще более достойного, чем книга проф. Герике, никогда не может заменить самостоятельных трудов с нашей стороны – как бы ни были эти труды на первых порах несовершенны. Всякое иностранное переводное произведение всегда останется по духу и характеру изложения чуждым нам произведением. Эта-то мысль, в связи с искренним желанием посильного содействия успешному развитию у нас библейских знаний, и была побуждением к составлению и изданию настоящего сочинения нашего. При составлении его мы не задавались специальной целью – дать именно учебное руководство для учащихся, но как имели в настоящем, так будем иметь и в последующих выпусках ввиду прежде всего научные интересы самого предмета, излагая его с той полнотою и в том виде, как то и другое требуется установившимися в новейшее время между лучшими представителями библейской науки понятиями о задачах и цели так называемого «Введения в священные книги Н. Завета», или – как называем мы эту отрасль библиологии – «Исторического Обозрения священных книг Н. Завета».

Обширность предметов, входящих в настоящее время в содержание «Историч. Обозрения Н. Завета», и в то же время – желание изложить их с возможной и необходимой полнотою заставили нас разделить сочинение наше на несколько выпусков, которых предполагается, впрочем, не более трех. При этом нам не чужда была и та мысль, что указания со стороны людей, более нас опытных в области библейских исследований, тех или других недостатков в настоящем – первом, выпуске нашего труда дадут нам возможность избежать их в последующих.

Введение

1. Книги священного Писания Ветхого и Нового Завета, как предмет научного исследования

Книги Священного Писания, как Ветхого, так и Нового Завета, подлежат нашему изучению главным образом с двух сторон: во-первых – со стороны своего проиcхождения и исторической судьбы, во-вторых – со стороны своего содержания. Отсюда происходит две главные отрасли научных исследований о книгах Священного Писания, сходящиеся, впрочем, в одной высшей цели – правильном и ясном разумении их:

а) Историческое обозрение их, известное доселе более под именем «Введение в свящ. книги Ветхого и Нового Завета» и излагающее в возможной полноте и порядке сведения о происхождении и исторической судьбе этих спасительных источников нашей веры, и

б) Изъяснение (свящ. экзегетика) самого текста или содержания их.

К этим двух главным отраслям должны быть присоединены, как вспомогательный, еще следующие две: Библейская Герменевтика, излагающая правила к уразумению и истолкованию Свящ. Писания, и Библейская Археология, объясняющая древности иудейские. Первые две отрасли – «Историческое обозрение» и «Изъяснение Свящ. Писания» соединяются в системе нашего православного богословия под именем библиологии1

2. Задача «Исторического обозрения свящ. книг Нового Завета» как науки

«Историческое обозрение свящ. книг Нового Завета» как наука имеет своею задачею – изложить в возможной полноте, с надлежащею научною основательностью и в порядке, сведения о происхождении и исторической судьбе входящих в состав Нового Завета богодухновенных писаний, написанных св. апостолами и их учениками, с целью правильного и ясного уразумения их. По своему содержанию, «Историческое Обозрение» есть таким образом, как показывает уже самое название, наука историческая, по своему же значению в общей системе наук богословских она справедливо поставляется в ряду так называемых предварительных наук православного христианского богословия как наука, излагающая историю и этим путем определяющая характер и значение одного из источников христианской веры – писанного, именно новозаветного, Слова Божия.

Такое понимание задачи и характера «Исторического Обозрения Нового Завета» установилось не вдруг, и еще в настоящее время далеко не всеми учеными богословами принимается единогласно. Долгое время так называемое Εἰσαγωγὴ τῆς δείας γηραφῆς Introductio s. Isagoge in scripturam sacram, т.e. Введение в божественное или священное Писание, обнимало в своем содержании как собственно исторические сведения о книгах Свящ. Писания, так равно и правила толкования самого содержания их, или то, что составляет теперь предмет Библейской Герменевтики, с прибавлением разных других экзегетических пособий. Отсюда и самым сочинениям этого рода давали, кроме «Введения в Свящ. Писание», различные другие наименования, напр.: Officina biblica. Apparatus bibiicns, Enchiridion biblicum, Bibliotheca Saucta и т.п. С таким смешанным характером содержания наша наука является еще и доселе в трудах некоторых западных богословов. Противоположное этому понимание характера и задачи нашей науки находим у некоторых новейших немецких богословов, особенно у Баура2 и последователей основанной им богословской историко-критической школы. По их понятию, научный характер «Введения в книги Свящ. Писания» заключается, собственно, не в исторической его сущности, а в критике; и предмет этой критики составляет именно канон свящ. книг. Задачей критики канона сами собою определяются также содержание и форма изложения, и науки историко-критического введения в Новый Завет. После того, как говорят историко-критические исследования, уже в достаточной степени упрочили убеждение, что обстоятельства происхождения новозаветного канона были вовсе не таковы, как их предполагает обыкновенное догматическое представление, новозаветная критика перешла теперь в ту стадию своего развития, в которой она все с большей и большей решительностью поставляет своею задачею – дать положительное представление о происхождении канона, – показать точнее, каким образом он произошел и в своих частях и в целом, какие обстоятельства и интересы как вызвали самое происхождение входящих в состав его писаний, так и содействовали тому, чтобы утвердить за ними значение именно писаний канонических. Так, по мнению Баура, от критики мы переходим к истории. Введение в Свящ. Писание В. и Н. Завета можно, поэтому, определить «как такую богословскую науку, которая, наследуя происхождение и первоначальное приложение и значение писаний, составляющих канон, дает, таким образом, возможно определенное и объективно обоснованное представление о них». Из других мнений о задаче нашей науки, отличных от вышеизложенного нами, отметим еще мнение Рудельбаха, одного также из новейших протестантских богословов. Рудельбах (см. его статью: «Uber den Bagriff der Neutest. Theologie und der Neutestamentl. Isagogik» в Zeitschrift fur d. gesammte Luther. Theologie, 1848, Heft. I) находит совершенно coгласным с интересами научной экономии – отделить от Исагогики, или Введения в книги Свящ. Писания, так называемое частное введение, имеющее своим содержанием частнейшую историю проиcxoждeния каждой из свящ. книг в отдельности, и присоединить ее к экзегезису в виде предварительных понятий. По его понятию, библейская новозаветная Исагогика, как история происхождения и распространения свящ. писаний Н. Завета, должна состоять из трех частей:

1) Историки, исследующей исторические условия и обстоятельства, при которых произошли писания Нового Завета;

2) Каноники, которая должна представить деятельность Церкви в собрании в одно целое и канонизации новозаветных писаний, и

3) Критики, изображающей деятельность той же Церкви, направленную к тому, чтобы сохранить их в целости и неповрежденности.

К этому Рудельбах считает весьма приличным присоединить еще третью – заключительную часть – Герменевтику, или историю толкования3.

Мы отрицаем все эти три понятия или мнения о задаче и характере нашей науки как неправильные, потому что по первому из них – она должна была бы превратиться в сборник самых разнородных сведений, лишенный внутреннего строя и научного единства; второе – мнение Баура и его последователей – основывается прямо, как известно, на предвзятых, совершенно ложных, взглядах относительно самой сущности христианства и его исторического явления; на составленном наперед уже мнении о неподлинности большей части писаний новозаветного канона4; наконец, третье – мнение Рудельбaxa – если и может иметь за себя некоторые соображения научной экономии – желание именно открыть больший простор для научных исследований по вопросам общего введения: истории текста, истории канона и пр., то против него справедливо возражают также, что при указываемом им разделении науки «Исторического Обозрения» не исчерпывается все содержание её, остаются нетронутыми некоторые не лишенные важности стороны из исторического обозрения Нового Завета. Единство содержания и строго логический план изложения – не единственные условия, которыми определяется существо каждой науки; к существенным условиям этого принадлежат также правильность или истинность поставленной себе известным научным исследованием задачи и полнота, обстоятельность её разрешения. Этих основных требований от каждой науки не может, без сомнения, игнорировать и Новозаветная Исагогика, понимаемая как наука, а потому вышеизложенное понятие о ней как именно историческом обозрении происхождения и судьбы свящ.новозаветных книг, притом как всех вообще, так и каждой в отдельности, с целью правильного и ясного уразумения их, не может не представляться более основательным, чем все другие предлагавшиеся и предлагаемые доселе построения её. С единством содержания такое понятие вполне соединяет, как легко видеть, научную полноту и целесообразность изложения. Защитников такого именно понимания сущности и задачи нашей науки мы находим, впрочем, немало и среди западных богословов, – и притом не католических только, но и протестантских.

Их разнообразных наименований, под какими как прежде была, так и в настоящее время известна наша наука, каковы: «Введение в свящ. книги Нового Завета», «История Нового Завета», «Критическая история Нового Завета», «Всеобщая история Нового Завета» «Историко-критическое введение в Новый Завет» и пр., мы избираем «Историческое обозрение свящ. книг Нового Завета», во-первых, потому, что это есть древнее наименование её. Известно «Обозрение В. и Н. Завета» Συνοψίς τῆς παλαιᾶς τε καὶ καινῆς (т.e. διαθήκης), ὡς ἐν τάξει ὑπομνηστικοῦ, принадлежащее св. Иоанну Златоусту, дошедшее, впрочем, до нас без книг Нового Завета (Chrysost. орр. tom VI, р. 368. squ. ed. Montfauc. Paris, 1835)5

Еще болеe известен Sinopsis s. scripturae, обыкновенно приписываемый св. Aфанасию Александрийскому, но почти всеми учеными в настоящее время отнесенный к позднейшему времени – V в.6 Во-вторых, мы удерживаем это название, как более других соответствующее существу нашей науки, имеющей строго-исторический характер и по своему содержанию, и по методу изложения. «Называется Обозрением, – как прекрасно заметил профессор Голубев в своем введении в нашу науку, названную им также «Историческим Обозрением», – потому что она не рассуждает о свящ. письменности ради, напр., каких-нибудь наперед составленных идей (теорий), а просто рассматривает ее взором здравого смысла, освещенного верою и верным преданием». «Называется историческим (в отличие от филологического и догматического, которые входят сюда только стороною), потому что относится к Откровению Божественному, как к заключенному в письмени историческому факту, говоря о лицах, писавших и первоначально получивших ту или другую из книг новозаветных; об обстоятельствах, какими вызвано было написание каждой из них порознь и образование всех их в целый состав и какими сопровождалось в последующее существование в письмени; о языке, слоге этих книг, их духе, цели, предмете, составе и т.п.»7

3. Руководственные начала науки и обозрения свящ. книг Нового Завета

Но поставляя историческое обозрение свящ. книг Нового Завета на строго историческую почву и подчиняя его, таким образом, со стороны научного построения всем требованиям обычной исторической критики, мы не должны забывать при этом, однако, что оно (обозрение) – есть наука церковно-историческая, а потому подчинена также некоторым особенным требованиям или условиям собственно церковно-исторической или библейской критики. Главнейший недостаток большей части исторических введений в свящ. новозаветные, как и ветхозаветные, книги, составленных в новейшее время разными западными учеными богословами, особенно протестантскими – есть именно то, что в них эти существенные условия нашей науки совершенно опускаются из виду и построение её ведется по образцу обыкновенных историй литературы, т.е. совершенно игнорируются и особенные, чрезвычайные, обстоятельства происхождения свящ. книг апостольских, и особенные отчасти средства самого распространения и сохранения их до нас, и, наконец, их особенное значение для нас.8 Между тем, будучи написаны под чрезвычайным руководством Духа Божия – Духа истины, свящ. книги Нового Завета дошли до нас неслучайно, подобно многим другим письменным произведениям древности, но заботливо сохранены в течение веков и переданы нам в целости Церковью Вселенскою, принявшею их непосредственно из рук богодухновенных авторов их. Далее – и весь почти материал данных, относящихся к уяснению разных сторон исторической судьбы свящ. книг апостольских, заимствуется частью из самих же этих книг, частью – из преданий, сохранившихся в разных церковных памятниках, словом – из области христианской веры и Церкви, – области, где обыкновенные пpиемы исторической критики не везде и не всегда приложимы, как области фактов, развивавшихся среди порядка вещей, во многом отличного от обыденного течения жизни. Наконец, самая цель «Исторического Обозрения свящ. книг» – не представить только нами сведения о разных обстоятельствах и переменах в их так сказать внешней исторической судьбе в течение веков, но и ввести по возможности в понимание самого духа и смысла содержащегося в них учения о Боге и домостроительстве нашего спасения. И цель нашей науки, таким образом, есть чисто богословская. Bсе эти обстоятельства, сохраняя тесную связь нашей науки с общей системой наук исторических, возвышают ее в то же время над обыкновенными историями литературы и принятыми в них началами исторического исследования: для неё главнейшими руководственными началами в исследовании разных вопросов, относящихся к происхождению и исторической судьбе апостольских книг, необходимо должны быть прежде всего авторитет и предание Вселенской Церкви Христовой, т.е. в своих критических исследованиях она должна руководствоваться в особенности голосом древней Церкви, полагая её предание в основание своей критики.9 Из пренебрежения к этим-то руководственным началам и происходит обыкновенно все зло в нашей науке, как напр., сомнение в подлинности многих из наших свящ. книг, в целости и неповрежденности их канонического состава, самого содержания их и пр.

 

4. Необходимость и важность исторического обозрения священных книг как науки

Необходимость ознакомления, прежде истолковательного чтения самого текста или содержания свящ. книг, с разными обстоятельствами их происхождения и исторической судьбы, как напр., с положением писателя и первоначальных читателей их, с обстоятельствами времени и повода к их написанию, с состоянием самого текста их и проч., чувствовали и ясно высказывали уже самые древние и знаменитые толкователи Писания. Известно, какое важное значение придавал и с каким искусством пользовался сведениями обо всем этом св. Иоанн Златоуст при своих толкованиях Писания. «Не должно, – говорит он, – разбирать одни слова какого-нибудь речения, но надобно вникать в намерение пишущего» 10 «Как здание без основания непрочно, так Писание, если не знаешь цели его, бесполезно» 11 «Приступая к изъяснению Павлова послания к Римлянам, нужно сказать о времени, в которое оно написано… Никто не думай, что труд сей излишен, и что такое исследование есть дело простого любопытства. Напротив время посланий немало служит нам к объяснению послания»12 И действительно, всякий вообще письменный памятник, дошедший до нас от древних времен, всегда заключает в себе много такого, что может быть понято только с точки зрения тех времен, при основательном знакомстве с положением вещей, современным автору его и первоначальным читателям, которых имел в виду автор. Книги Свящ. Писания имеют в этом отношении одинаковую судьбу со всеми произведениями человеческой письменности. Без светильника истории читающий Писание и простое место его найдет темным и без нужды умножит число мнимых аллегорий к явному подрыву аллегорий действительных13. И нужно заметить, что чем далее развивалась с течением времени наука чтения Слова Божия, тем более и более открывалась необходимость не только собрания в одно целое, но и научной разработки всех вопросов, касающихся истории новозаветных писаний. С одной стороны, текст новозаветного Слова Божия, оставаясь неизменным в сущности своего содержания, разнообразился в чтении очень многих мест, частью вследствие небрежности переписчиков, частью – вследствие порчи еретиков и разных других обстоятельств; с умножением списков эти разночтения умножались. В то же время сделались известными многие древние переводы его, представляющее нередко также, как известно, разности чтений не только с подлинным греческим текстом, но и между собой. Таким образом, для внимательного читателя и чтителя Слова Божия является в настоящее время очень часто необходимость, прежде толкования известного места, определить верность самого чтения его, нередко одного слова его; потому что «в умах, знающих силу Писания, – как заметил еще Ориген, – и каждое отдельное слово его делает свое дело»14. Но для этого нужно знать и понимать свойство и значение разных древних манускриптов, чтобы не попасть на списки и издания неверные, равно как – достоинство и характер древних переводов, чтобы отличить в них сохранившиеся следы подлинного, древнего чтения тех или других спорных мест от произвольных истолкований и искажений. Словом, необходимо хорошо быть знакомым с историей свящ. текста. С другой стороны, апостольское происхождение и авторитет многих книг новозаветного канона, несмотря на ясно выраженный суд об этом Церкви в IV веке, подвергся с течением времени также разнообразным возражениям и пререканиям; явилась так называемая историческая критика, создавшая целые теории в объяснение происхождения их и мнимо апостольского авторитета. Новейшие враги всего божественного и сверхъестественного в христианстве избрали даже отрицание подлинности и авторитета большей части апостольских книг, как бы своим δός μoι πoῦ ςῶ, т.е. той точкой опоры, утверждаясь на которой они надеются сдвинуть Церковь Христову с её исторического основания, чтобы таким образом уничтожить ее до основания. Конечно, для умов простых, несильных в книгах, или, хотя и учительных, но покоривших себя вполне в послушание веры и церковного предания, эта самая вера и предание всегда составляли и составляют лучший оплот против всех подобных сомнений и отрицаний человеческой кичливости, взимающейся на самый разум Божий. Но эта же вера, ревнуя по истине, не могла и не может оставить также без разбора и опровержения и самых неправых мнений, направленных к подрыву этой истины. Основательный же разбор и опровержение этих мнений, являвщихся нередко во всеоружии исторической науки и критики, возможны только при основательном знакомстве как вообще с историей происхождения наших свящ. книг, так в особенности с историей канона их, с историей тех обстоятельств, при которых, и тех начал, на основании которых, совершилось каноническое собрание их в древней Вселенской Церкви, – т.е., следовательно, с теми предметами, которые принадлежат к главнейшим также предметам науки Исторического Обозрения свящ. книг. Существенная богословская важность этих предметов, сделавшихся вследствие указанных нами обстоятельств, можно сказать, главнейшими задачами новейшего богословия и была, может быть, причиною того, почему ни одна богословская отрасль не привлекала к себе в новейшее время столько трудолюбивых и талантливых умов, как так называемая Библейская Исагогика. По этой же, между прочим, причине, а не на основании лишь одного разделения свящ. книг по времени написания на книги Ветхого и книги Нового Завета давно уже, по крайней мере, на Западе, Историческое Обозрение книг Ветхого Завета и Историческое Обозрение книг Нового Завета принимаются, как две отдельные, самостоятельные отрасли научного исследования15, обе одинаково, впрочем, занимающие одно из первых мест в общей системе христианского богословия.

5. Очерк истории и литературы науки исторического обозрения священных книг Нового Завета

Как и все другие науки богословские, Историческое обозрение свящ. новозаветных книг имеет свою историю и свои периоды развития. Как наука в собственном смысле, отдельная и самостоятельная, она возникла сравнительно еще недавно и обязана своим развитием главным образом новейшему, критическому протестантскому богословию.

В Древней Церкви, особенно в первые времена её существования, внимание читателей Cлова Божия преимущественно обращено было на самое содержание свящ. книг, на нравственное назидание ими; в вопросах же, составляющих теперь для нас предмет нарочитого научного исследования, каковы вопросы: о писателе той или другой книги, о времени и месте её написания и пр., обращались, если в ком возникали подобные вопросы, к устному, еще полному жизни, преданию16. И в самом деле, как язык новозаветных писаний долгое время был еще языком общеупотребительным, понятным для большинства читателей, так в самые обстоятельства их написания были более или менее известны также весьма многим.

C удалением от времен апостольских, когда менее и менее оставалось в живых лиц, стоявших в первом чине апостольского преемства, и, следовательно, хорошо знакомых с положением вещей, современным происхождению апостольских писаний, читатели новозаветного Слова Божия, естественно, должны были почувствовать прежде всего нужду – предать письмени сохранившиеся доколе лишь устно, различные предания о происхождении тех или других писаний его, чтобы таким образом в точности передать их последующим поколениям. К этому в особенности побуждали усилия появившихся еретиков – исказить, затемнить историческое предание Церкви о её свящ. книгах17. Подробности о происхождении и содержании этого памятника будут изложены далее – в «Истории новозаветного канона», для которой он ближайшим образом и имеет значение. Отсюда некоторые частные сведения относительно книг новозаветных, не лишенные интереса для Исторического обозрения Нового Завета, можно находить еще в сочинениях св. Иустина философа, св. Иринея Лионского , Тертуллиана, Климента Александрийского, Оригена, Дионисия Александрийского. Большею частью эти сведения и замечания выражают бывшие в их время в ходу предания, – и с этой-то стороны они особенно драгоценны для нас. В некоторых из них встречаются уже зародыши критического разбора этих преданий, каков ,напр., в особенности интересный отрывок из сочинения Дионисия Александрийского об Апокалипсисе, сохраненный нам Евсевием18 .

С IV столетия начинается уже мало-помалу собрание этих, прежде отрывочных, известий и замечаний в одно целое, большею часть в форме предисловий или введений, предпосылавшихся истолкованию апостольских писаний. Так встречаем это на Востоке у знаменитых экзегетов антиохийской школы, кроме Феодора Мопсуестийского, из истолковательных сочинений которого до нас дошло весьма немногое19, особенно у св. Иоанна Златоуста, Виктора Антиохийского, Феодорита Кирского, и др.; на Западе – у диакона Илария (известного под именем Ambrosiaster), блаж. Иеронима. Но особенную цену в этом отношении для нашей науки имеют исторические сочинения: Евсевия Кесарийского – «Церковная История» (в 10 книгах), в которой автором собрано множество драгоценных исторических замечаний о книгах апостольских, – драгоценных в особенности потому, что многие из них заимствованы им из сочинений разных писателей церковных, не дошедших до нас совершенно, или же дошедших только в отрывках, находящихся в его же истории, и затем – блаж. Иеронима – «Книга о мужах знаменитых» (De viris illustribus liber ad Dextrum praetorio praefectum), в первых девяти главах которой говорится именно (за исключением, впрочем, VI-й, в которой речь об апостоле Варнаве) об осьми писателях наших свящ. новозаветных книг. Сочинение это также важно для нас главным образом по многим, сохраненным в нем, преданиям древности. Между прочим из послания того же Иеронима к Павлину, в котором он осуждает тех, кто берется за истолкование писаний «sine praevio et monstrante semitam», видно, как живо чувствовалась уже в то время необходимость исторических и экзегетических пособий для читателей Слова Божия20. Taкие пособия и начали действительно появляться мало-помалу, под разными наименованиями, большею частью, впрочем, герменевтического характера.

Так еще в конце IV столетия встречаем «Книгу правил» (liber de septem regulis) Тихония, из донатистов противника донатистов21. Блаж. Августин (430 г.), разбирая эти правила в «Христианской науке» называет их полезными, хотя и не вполне достаточными для своей цели22. Далее, из V века, мы имеем: «Христианскую науку» блаж. Августина23; две книги «Наставлений к сыну Салонию» и одну – о духовном разумении к Веранию – Евхерия, еп. Лионского (д.см. около 450)24 и, наконец – сочинение под тем наименованием, под которым наша наука была всего более известна и прежде, и в наше время, хотя предмет его также – герменевтика: «Введение в Божественное Писание – инока Адриана (д.см. около 450 г.)25. Кроме этих сочинений нужно поименовать также здесь: Обозрение Свящ.Писания» (Sioopsis s. scripturao) – сочинение, хотя и не принадлежащее св. Афанасию Александрийскому, между трудами которого оно помещается, но явившееся, во всяком случае, не позже V века26 и «Христианскую топографию» Козьмы (Козьма Индикоплов), индийского мореплавателя и инока27. Первое из этих сочинений хотя и не заслуживает похвал вполне основательного и со знанием дела составленного сочинения, замечательно, однако, как попытка связного и специального обозрения, кроме содержания свящ. книг и некоторых исторических вопросов. Сочинение инока Козьмы – в V-й книге – представляет также достойное внимания собрание известий, относящихся к вопросам нашей науки.

Из VI столетия до нас дошли два сочинения, которые и по своим приемам, и по своему содержанию, уже весьма близко подходят в современным приемам и содержанию нашей науки: Юнилия, еп. Африканского (д.см. около 560 г.) – две книги «О частях Божественного закона»28 и Магна Авр. Кассиодора (КАССИОДОР Флавий Магн Аврелий) – «Наставления в чтении Божественных Писаний», также в двух книгах29. Из них в особенности замечательно сочинение Юнилия, составленное им, как говорится в предисловии, на основании уроков некоего учителя Павла, родом из персов, учившегося в Низибии, где Божественное Писание преподавалось систематически (чрез публичных учителей) и где этот ученый муж сам преподавал своим ученикам некоторые правила, знакомя их с Свящ. Писанием, прежде чем приступал к глубокому его истолкованию, чтобы учащиеся знали намерение и порядок того, что говорится в Слове Божием, и учились регулярно, а не как-нибудь (ne sparsim et lurbulente, sed regulariter singula discerent)30. На основании этих замечаний Юнилия и других, находящихся в его сочинении данных, некоторые не несправедливо считают учителей богословского училища в Низибии первыми основателями библейской исагогики и библейского богословия.31

Что касается сочинения Кассиодора, писанного им между 539 и 562 годами, то в целом своем составе оно представляет как бы свод библиографических и историко-герменевтических замечаний или указаний для иноков основанного им калабрийского монастыря, как пользоваться им монастырскою библиотекою, преимущественно при чтении Библии; к предмету нашей науки относится собственно первая книга, и в особенности гл. 1 – 16, в которых говорится о важнейших комментаторах Свящ. Писания, какие были в библиотеке калабрийского монастыря, о разделении и каноне книг библейских, критике текста и пр.

Труд Кассиодора, при всей его недостаточности, оставался и во все продолжение средних веков единственным руководством в западных школах. С VI-го века как на Востоке, так и на Западе начинается вообще упадок духовного просвещения, – упадок, обнаружившейся крайнею скудостью богословской производительности во всех отраслях богословской науки. Этот упадок на Западе простирается почти до самых времен реформации. Самостоятельная литературная производительность заменилась подражательною, компиляторскою, потому что для первой – литературные деятели того времени не имели надлежащей лингвистической и исторической подготовки: знание библейских языков, особенно на Западе, было в младенчестве; об исторической критике не имели еще ни малейшего понятия, – и она была вообще не в духе того времени. То было время процветания в области библейской науки катен (catenae), схолий (scholia), глоссариев (glossarium)32. Можно, впрочем, упомянуть о некоторых деятелях и из этого темного времени, как о лицах, старавшихся поддержать, по крайней мере, хотя тот светоч библейского звания, какой был возжжен ранее трудами великих отцов и учителей Церкви IV-гo и V-гo века. К числу таких лиц принадлежат в особенности: на Востоке – патриарх Фотий (Константинопольский) (IX в.)33, на Западе – Николай де Лира, из г. Лиры в Нормандии (д.см. 1340 г.)34.

Появление реформации в связи с возрождением наук положило начало новой, более благоприятной для нашей науки, эпохи. Сама по себе непосредственно реформация не имела благоприятного влияния на развитие нашей науки, потому что её силы были направлены к достижению других, практических целей; тем не менее вызванное ею религиозно-церковное движение, хотя непрямо, имело также влияние и на ход нашей науки. Свящ. Писание, пoставленное реформаторами исключительно нормою своих религиозных верований и богословского исследования, естественно, должно было возбудить к себе внимание и вызвать разного рода исследования о Библии; а с распространявшимся изучением оригинальных языков Библии эти исследования получали более научный характер, чем прежде. При этом нужно, впрочем, заметить, что не протестанты, а католики не только первые старалась собрать и обработать накопившийся материал для нашей науки, но они же прежде, чем протестанты, достигли того метода и тех результатов, которые с пользою прилагаются еще и в настоящее время в нашей науке. Не поименовывая всех трудов, которые в более и более многочисленном количестве начинают появляться со времен реформации, остановимся на главнейших из них, особенно имевших влияние на более основательную и точную разработку нашей науки.

Из века реформации нельзя не упомянуть о трудах двух католических ученых: доминиканца Сантеса Пагнино (д.см. 1541), который в своем сочинении «Isagoge ad sacras lilteras» (Lucca, 1536) первый поднял вопрос об отношении переводов

Что такое Священное Писание?